Неотложка

Андрей Пустовойтов: «Для этих пациентов трансплантация сердца — единственный способ лечения»

Заведующий кардиохирургическим отделением краевой клинической больницы — о пересадке сердца.

Андрей Пустовойтов: «Для этих пациентов трансплантация сердца — единственный способ лечения»

На счету каждый час, каждая минута, когда речь идёт о трансплантации сердца. От слаженности работы десятков специалистов, находящихся в разных точках региона, зависит результат, получит ли пациент шанс на спасение жизни. Вся процедура — с момента появления потенциального донора до пересадки органа реципиенту — занимает не более суток. Но за ней — годы сложнейшей подготовки. Об этом читателям нашей газеты рассказал заведующий кардиохирургическим отделением краевой клинической больницы Андрей Пустовойтов.

Другого варианта нет

— По своей первой специальности я детский хирург. Как раз когда завершал обучение, возникла идея создания детской кардиохирургии. Было решено делегировать хирургов, анестезиологов из числа студентов — будущих выпускников на обучение в краевую больницу. Тогда здесь было общее отделение: оперировали и взрослых, и детей.

Но времена были крайне сложные. Проблемы с оснащением, приобретением оборудования не позволили в те годы выделить детскую кардиохирургию в отдельное подразделение. А я так и остался работать здесь.

— Трансплантация сердца — самая сложная операция, которую делают в отделении сегодня?

— Могу ответственно сказать: сотрудники нашего отделения выполняют все операции на сердце, существующие сегодня. В том числе и гибридные вмешательства: одна часть операции выполняется открытым способом, вторая — с применением современных эндоваскулярных методов лечения. Так минимизируем хирургическую агрессию в отношении пациента, снижаем риск осложнений. Гибридные методы лечения — самый современный этап развития медицины. Они стали появляться пять — семь лет назад. Наша больница одной из первых в стране начала применять такие методики.

Мы делаем симультанные операции — сочетающие сразу несколько видов вмешательств. Например, одновременно оперируем и на клапанах, и на коронарных артериях. Выполняем самые сложные в сердечно-сосудистой хирургии вмешательства — оперируем патологии аорты. При их проведении применяются высокие технологии: осуществляется перфузия — защита органов и тканей. Температура тела снижается до 18–20 градусов, чтобы можно было остановить работу сердца, кровоток по всему организму. Аппарат искусственного кровообращения снабжает кровью только сосуды головного мозга. И в это время протезируем необходимые участки аорты.

Трансплантация сердца — не самая сложная, трудоёмкая и высокотехнологичная операция в кардиохирургии. Да, она требует определённой подготовки хирурга. И чёткой, слаженной деятельности всей команды.

— Когда в отделении провели первую трансплантацию сердца?

— Осенью 2016 года. Но чтобы клиника приступила к выполнению таких операций, должна быть проведена огромная организационная работа. Начиная с самого верхнего уровня — министерства здравоохранения — и до исполнителей на местах. Есть примеры других регионов: развитием трансплантации начинали заниматься, но потом всё постепенно затихало. Необходимы воля, постоянная командная работа, понимание на местах — кто чем занимается. Ведь трансплантация включает множество этапов, в том числе учёт пациентов, нуждающихся в донорском органе, выявление потенциальных доноров, их оценку. Требуется чёткая организация процесса, потому что от момента забора органа до его пересадки реципиенту счёт идёт на часы и минуты. Привлекается санавиация, служба скорой помощи. Сотрудник каждого подразделения, задействованного в этом процессе, проходит специальную подготовку.

Не менее важно и ведение пациента в посттрансплантационном периоде. Все они пожизненно наши, любые проблемы со здоровьем решают здесь — в краевой больнице.

Мы провели уже 29 трансплантаций сердца. В подавляющем большинстве всё было хорошо. За исключением редких случаев, когда пересадка была шагом отчаяния, попыткой спасти тяжёлых реанимационных больных с глубоко запущенными случаями сердечной недостаточности. Общее состояние этих пациентов не позволило им выйти из того пике, в которым они находились.

— Сколько человек находится в листе ожидания?

— Существуют два листа — ожидания и наблюдения. Оба постоянно дополняются.

Лист наблюдения — это, можно сказать, первый этап. Сейчас в нём находятся около ста пациентов. Им ещё могут помочь какие-то методы консервативной терапии, но с большей вероятностью в течение какого-то времени данные пациенты перейдут в лист ожидания. Для тех, кто значится в данном списке, трансплантация сердца — единственный способ лечения. Остальные методы уже не работают.

— Кто попадает в этот перечень? И есть ли какие-то возрастные ограничения для пересадки сердца?

— В основном это пациенты с застойной хронической сердечной недостаточностью, причиной которой могут быть ишемические болезни сердца, многократные инфаркты, идиопатическая кардиомиопатия. В листе ожидания в среднем находится 15–20 человек.

Трансплантацию рекомендуют проводить пациентам в возрасте до 60–65 лет. Но это не означает, что если человек старше, то он не может стать реципиентом. Оценивается общее состояние органов и систем. И в 70 лет человек может быть гораздо бодрее, чем в сорок.

К слову, у нас были и совсем молодые пациенты — девятнадцати, двадцати лет — с выраженной сердечной недостаточностью, которая не купировалось медикаментозно.

— Какой процент пациентов из листа дожидается сердца донора?

— Примерно 70–80 процентов. Это большой показатель.

Звонок — и отсчёт начался

— Андрей Владимирович, расскажите, как происходит трансплантация сердца. Получается, что врачи должны быть готовы приступить к такой операции в любой момент, потому что неизвестно, когда появится донорский орган?

— Сама операция — квинтэссенция проделанной работы, финальный аккорд.

Сначала поступает информация: есть потенциальный донор. Он может находиться в любой точке региона в любое время. Те, кто занимается трансплантацией, понимают: выходных и праздников не существует. В любое время нужно быть на связи и быть готовым приступить к исполнению обязанностей.

Звонок принят, начинается крайне сложная работа. Всем процессом — от момента выявления донора и до операции по пересадке — руководят врачи-координаторы. Они по минутам согласуют действия бригад, работающих синхронно. Одна из них отправляется на осмотр потенциального донора. Параллельно здесь, в больнице, специалисты подбирают реципиента: согласуют параметры, проводят необходимые исследования.

— Кто обычно становится донором органов?

— Пациенты с повреждениями головного мозга, несовместимыми с жизнью. Обширными инсультами, черепно-мозговыми травмами.

Соблюдается определённый протокол. Комиссия, в составе которой не только медицинские работники, но и сотрудники правоохранительных органов, должна дать заключение: произошла смерть мозга, пациент может быть донором. Только тогда бригада изымает орган и доставляет к нам в отделение. В это время реципиент уже находится в операционной.

Все пациенты, находящиеся в листе ожидания, ежемесячно проходят определённые обследования. Они также должны быть готовыми приехать в больницу в любой момент — как только появится подходящий донорский орган. В клинике хранится резерв крови каждого из этих пациентов. Нужно провести множество проб, чтобы понять, совместим ли орган с организмом реципиента, и сделать это очень быстро. Если параметры совпадают, срочно вызываем пациента из списка и готовим его к пересадке. От момента звонка до трансплантации проходит не более суток.

— Случались ситуации, когда орган есть, а реципиент по какой-то причине не находится?

— Да. Тогда мы вынуждены отдавать орган в другие лечебные учреждения. В том числе и за пределы края. Но, как правило, когда речь идёт о пересадке сердца, времени на долгие переезды нет. Есть только пять часов на доставку органа до операционной. А учитывая размеры нашего региона, сделать это непросто.

— За эти годы стало ли общество больше знать о значимости донорства, важности развития такого направления?

— К сожалению, нам всё ещё не хватает просветительской работы на уровне государственных программ. Жители нашей страны знают крайне немного о донорстве и трансплантации.

Смешно, когда говорят о чёрных трансплантологах, подпольных пересадках. Органы — не пирожки и не яблоки, чтобы просто торговать ими. Весь процесс трансплантации требует ресурсов, оснащения, оборудования, условий. Это невероятно сложно организовать и спрятать.

На мой взгляд, основой просвещения должны быть истории о том, для чего и кому проводится трансплантация. В листе ожидания — несчастные люди, которым требуется сердце. Как правило, по возрасту они находятся в самом расцвете сил, им от сорока до шестидесяти лет. И они понимают, что скоро умрут, что это неизбежно. Им страшно осознавать: методов лечения нет. Только пересадка органа.

— А сколько времени есть на ожидание?

— В зависимости от клинического случая. Бывает, что пациент попадает в реанимацию и уже не выходит оттуда, пока не появится донорский орган. Или пока у организма не иссякнут силы… Всё это время пациент подключён к специальным аппаратам, обеспечивающим его жизнедеятельность. Самостоятельно его сердце уже не прокачивает кровь. В таком состоянии больной может находиться месяцами.

Впечатляет эффект после трансплантации. Человек, который не мог подняться на один этаж, пройти по прямой двести метров, начинает полноценно жить. Да, ему необходимо постоянно получать терапию, которая предотвращает отторжение органа. Но главное — он живёт.

— Как пациенты воспринимают своё новое сердце? Насколько им психологически сложно привыкнуть к донорскому органу?

— Нет мистических происшествий: пациент, получивший донорское сердце, вдруг начал играть на скрипке или сочинять стихи. Чего раньше никогда не умел. Или вдруг бывший хозяин органа стал разговаривать с ним. Такого не может быть. Сердце — это мышечный насос.

Пациенты адекватно оценивают происходящее. Они побывали на грани жизни и смерти. Прекрасно осознают, что получили второй шанс. Ни разу не видел, чтобы испытывали какие-либо психологические кризисы.

Любить и помогать

— Есть ли сегодня проблемы в развитии трансплантологии?

— Беда одна для многих — ковидная инфекция. От пандемии пострадали все виды медицинской помощи. Нам сложно простроить “цепочку” работы. Срываются графики осмотров, кто-то заболел, кто-то погиб, не дождавшись плановой помощи или заразившись коронавирусом… За эти годы трансплантации нанесён большой ущерб.

— Насколько это направление зависит от импорта?

— Вся кардиохирургия в целом сегодня зависит от импорта. За редким исключением у нас нет качественных материалов отечественного производства. К сожалению, долгое время этому не уделяли должного внимания. Получилось, как с самолётами: оказывается, летать не на чем. Медицинскую промышленность, как и авиационную, тоже не развивали. Хотя это является стратегически важным направлением.

Не думаю, что в нашем случае импортозамещение произойдёт легко и быстро. Всё равно пока многое придётся закупать. Но мы очень надеемся, что данные события заставят развивать отечественные технологии.

— Насколько сложно врачу работать в таком ритме — постоянно находиться в ненормированном графике?

— Кардиохирургия — определённое элитное подразделение, требующее от специалиста более высокого уровня подготовки. Нужно понимать: на такой работе ты не всегда принадлежишь себе. Как в армии. И даже ещё более сложно. Промедление может быть смерти подобно в прямом смысле слова. Так не бывает — “у меня выходной, не могу приехать”.

— Какая кардиохирургическая операция самая продолжительная по времени?

— Хирургия аорты может продолжаться 12–14 часов. Но это не значит, что всё время у стола стоит один хирург. Бригады меняются. Ведущий хирург может выполнять только основную часть операции, остальное помогают осуществлять хирурги-ассистенты. Хотя в целом мы привыкли долго работать стоя. С годами тренируется выносливость.

— Считали, сколько операций вы уже выполнили? Есть пациенты, которые запомнились на всю жизнь?

— В моей практике несколько тысяч операций. И случаев, которые запомнились, немало. Самому первому пациенту, которому мы пересадили сердце, спустя некоторое время протезировали сустав. Сначала он обратился к ортопеду. Боль была такой сильной, что мужчина не мог ходить. Когда врач узнал, что у пациента донорское сердце, отказал в операции. Тогда мужчина позвонил нам. Я переговорил с нашим главным ортопедом, мы обсудили, как можно совместить операцию и иммуносупрессивную терапию (терапию, подавляющую иммунитет, чтобы не произошло отторжения донорского органа. — Ред.), которую получает пациент. Нашли решение и протезировали сустав.

Сейчас в отделении лежит барышня, которой поэтапно, используя в том числе и гибридные методы, протезировали всю аорту полностью. Это высший пилотаж в сердечно-сосудистой хирургии. Такое запоминается на всю жизнь — столько вложено труда одного коллектива.

Думаю, что, если хочешь работать в кардиохирургии, необходимы два основных качества — любовь к людям и желание помогать. Как бы высокопарно ни звучало. Но это именно тот двигатель, который позволяет не спать ночами, находиться в таком режиме — без нормированного рабочего дня, обучаться и много трудиться.

НОВОСТИ КРАСНОЯРСКА