Шереметевский хор для русского шамана

Шереметевский хор для русского шамана

Покойный генерал до сих пор помогает музыканту

Два года Валерий Рязанов, бывший руководитель Красноярского камерного мужского хора, работает в Санкт-Петербурге. Два года прошло и с тех пор, как коллектив Рязанова распался. Но на прошлой неделе старые друзья вновь собрались на концертной площадке. Узнав, что дирижер приезжает погостить в Красноярск, музыканты предложили выступить прежним составом перед красноярскими зрителями.

— Когда мы вышли на сцену, у меня появилось такое ощущение, что не было расставания, не было этих двух лет. Все, по-прежнему.

— Валерий Михайлович, свое существование камерный мужской хор в Красноярске закончил “громко”. Я даже бы сказала, со скандалом…

— Знаете, я не хочу об этом сейчас говорить. Прошло время, страсти давно улеглись. Вся эта чехарда со статусом хора, где и на что он должен существовать… Как известно, сначала мы были муниципальным коллективом, потом числились при краевом центре народного творчества. Затем кто-то решил, что мы не можем быть в структуре центра, так как являемся профессионалами. Хотя то, чем мы занимались — не что иное, как народное творчество. И то, что мы делали это профессионально — только плюс. Почему мы должны были что-то кому-то доказывать? Это очень глупо и утомительно, отнимает силы и время… Не нужны мы стали здесь. Вот и все. Наступило другое время, поменялась идеология: больше стали уделять внимания молодежным течениям, шоу-бизнесу. Мы же со своим духовным репертуаром — песнями русского воина, церковной музыкой, романсами, классикой — вдруг оказались не у дел.

А может быть, просто наступил такой этап, когда в жизни нужно было что-то менять. И я с миром уехал в Петербург. Сейчас думаю, что просто так было угодно судьбе.

— Где вы работаете в северной столице?

— Я был сразу принят в МАЛИГОТ — Малый оперный театр, при котором существует концертный хор. Проработал два года в качестве помощника дирижера, а в этом году получил предложение от Петербургской филармонии, где появилась потребность в создании мужского хора.

Когда в филармонии узнали, что этим летом я еду в Сибирь, то очень заинтересовались и попросили, образно говоря, провести между Питером и Красноярском культурный мост. Я привез с собой пакет документов, который передал в краевую филармонию. В нем — предложение о творческом сотрудничестве между городами, которое впоследствии может перерасти в постоянный музыкальный фестиваль. Это могут быть и обменные гастроли, и совместные выступления красноярских и питерских артистов. Причем велосипеда изобретать не надо. Все новое — забытое старое. В советское время в Красноярске проходил ежегодный ленинградский фестиваль, который назывался “Саянские огни”.

Кстати, недавно я уже стал посредником одного культурного проекта между Петербургом и Красноярском. В Санкт-Петербурге мне довелось познакомиться с потомком известной красноярской фамилии — Олегом Сергеевичем Гадаловым. Он — профессиональный художник. Я побывал у него в мастерской, где увидел рисунки, на которых запечатлен Красноярск 50-х годов прошлого века. Я рассказал об этих картинах директору Красноярского художественного музея Александру Федоровичу Ефимовскому, который увидев их, сказал: “Эти работы должны увидеть красноярцы”. Насколько мне известно, Олег Гадалов со своей выставкой должен приехать сюда на Суриковский юбилей в январе 2008 года. Я горжусь, что стал инициатором этого проекта.

— Давайте вернемся к вашему будущему детищу — мужскому хору в Санкт-Петербурге. Чем станет заниматься коллектив, какой будет репертуар?

— Как и в Красноярске, хор будет исполнять музыку, отражающую историю нашего Отечества. Как и прежде, я намерен активно заниматься просветительской работой среди молодежи. В Красноярске со своим коллективом я объездил почти все школы и вузы. Дети слушали нас с удовольствием. Мы объясняли, что это не просто музыка, песни — это наша история.

Знаете, кто направил нас на этот путь просветительства? Покойный губернатор Александр Лебедь. Когда он услышал хор, сказал: “Эти песни — история нашего государства, ее нужно донести до детей. Я буду во всем помогать. Никто, кроме вас, никто эту работу не сделает”. Сначала было трудно, но потом мы почувствовали, что это благодарная работа: мы вернули молодежь в зал. Тридцать процентов молодых людей, перед которыми мы выступали в школах и вузах, стали нашими слушателями, но уже на концертных площадках.

Будучи в Петербурге, я представил властям подобный просветительский проект. И нашел поддержку. Все понимают: если ничего не предпринимать, нас ожидает культурная катастрофа. Когда уйдет старшее поколение, которое и составляет сегодня основную аудиторию на концертах классической музыки, залы опустеют (причем, для провинции этот кризис будут более ощутим. Если в Петербурге или Москве возможно “закрыть” зал иностранными гостями, то в Красноярске это невыполнимо). Чтобы этого не случилось, нужно учить подрастающее поколение понимать и любить академическое искусство.

Как это сделать? Очевидно, что дети в концертные залы сами не придут, поэтому нам нужно идти к ним. Лозунг советских времен, который озвучил Кабалевский, “Запоет школа — запоет страна”, актуален до сих пор. Необходимо не просто поддерживать детское творчество, но и приобщать молодежь к настоящему искусству. И здесь не обойтись без профессиональных коллективов.

В том числе и без хоров. Я долго думал: почему выступления моих артистов с одинаковым восторгом воспринимается взрослыми и детьми? И нашел ответ при помощи того же Александра Ивановича. Потому что мужские хоры при монастырях — это первые музыкальные коллективы в России, а духовные песнопения — самый древний жанр. Все это живет в генной памяти народа. Лебедь мне сказал: “Ты — русский шаман”. Он имел в виду, что шаман — начало, исток национальной культуры. То есть все, что мы делаем на сцене, имеет отклик в душе русского слушателя, который на подсознательном уровне тянется к своим древним корням.

— В столицах ходят на имена, звезд. Не боитесь, что творчество молодого, никому не известного хора, не будет востребовано?

— Я понимаю, что бренд очень важен. И в таком большом городе с насыщенной культурной жизнью, как Питер, хор под руководством Рязанова — это не бренд. Я долго думал над этим, и как-то во сне я услышал гром, который оказался раскатистым басом генерала Лебедя. “Шереметевский хор! Иди и ничего не бойся”, — сказал мне Александр Иванович. Проснувшись, понял: это именно то, что я так долго искал.

У графа Шереметева, большого знатока и любителя искусств, имелся свой крепостной хор, который сначала был церковным, потом — светским. Уникальный коллектив стал первым музыкальным просветителем русского народа. Артисты графа выступали не только перед знатью, но и давали бесплатные концерты для бедных. Мы решили перенять и возродить эту традицию ХIХ века. Я уже заручился поддержкой директора усадьбы графа Шереметева, где и ныне проходят концерты классической музыки. Он пообещал мне устроить постоянный абонемент хора в зале усадьбы.