Новости

Профессор Ольга Богдашина: «Чтобы принять аутистов, нужно их понять»

Профессор Ольга Богдашина: «Чтобы принять аутистов, нужно их понять»

Почти 30 лет назад в украинской Горловке многие считали Ольгу Богдашину странным профессором, которая требовала обучать необучаемых и отсталых, по мнению медиков, детей. Именно таким врачи признали и её сына.

Сегодня Ольга Борисовна живёт в Англии, она одна из наиболее авторитетных в Европе специалистов по сенсорике и коммуникациям лиц с расстройствами аутистического спектра, консультант Европейского института детского образования и психологии, автор множества книг и статей, переведённых на 12 языков. Два года назад по её инициативе в Красноярске, на базе педуниверситета имени В.П. Астафьева создали международный институт аутизма. Недавно Ольга Борисовна побывала в нашем городе на международной научно-практической конференции по комплексному сопровождению аутистов. Мы воспользовались её приездом, чтобы задать несколько вопросов.

— Ольга Борисовна, Вы помните, что чувствовали, когда осознали, что сын не похож на обычных детей?

— Мы с мужем тогда жили в украинской Горловке, у нас была комната в общежитии, нам обещали квартиру. Я заведовала кафедрой лингвистики в вузе, у нас родился очень красивый мальчик Алёша, развивался прекрасно, вовремя сел, начал ходить…Только не говорил. В два года стало заметно, что сын не такой как все — и медики, не мудрствуя, сочли, что у него шизофрения и тяжелая умственная осталось. С этими диагнозами я не согласилась. Затем в семье родилась дочь. Когда я поняла, что отец моих детей стесняется мальчика, мы с ним расстались. Конечно, было сложно. У меня лекции, заседания кафедр, ректораты — пришлось найти няню детям. Выручило нас с сыном то, что в вузе, где я работала, в то время трудилось много преподавателей по обмену, один из них оказался психиатром из США. Осмотрев мальчика, он и заключил, что у ребёнка классический аутизм. А уехав, начал присылать мне книги и журналы по аутизму. Когда я читала первую, рыдала…от счастья. Это к вопросу о чувствах. Потому что, знакомясь с симптомами аутизма, узнавала своего сына на каждой странице. Я понимала, что у него неизлечимое состояние, но, по крайней мере, оно уже многим известно, есть какие-то способы восстановления. Дальше нужно было просто понять, что можно сделать, и начать действовать.

Я была уверена, что есть ещё такие ребята, как мой Алёша, а значит нужно помогать не только ему, но и всем подобным детям. Написала статью в горловскую местную газету — в тексте не было слова “аутизм”, просто описала признаки этого состояния. После выхода материала ко мне обратились сразу двенадцать семей, где воспитывались дети с этим расстройством. Со временем мы основали организацию “От отчаяния к надежде”. Я неутомимо ходила по инстанциям — боролась за школу для наших ребят, выбивала аренду. Снискала в городе репутацию “сумасшедшего профессора”, так как утверждала — подобные дети обучаемы. Шли 90-е годы, зарплату не платили по полгода. На тот момент у меня уже был накоплен серьёзный опыт, и я решила написать диссертацию по сенсорике. Поехала писать работу в Англию, где у меня были друзья. Успешно защитившись, получила предложение преподавать в Бирмингемском университете и посвятила этому занятию много лет. Устроилась и моя личная жизнь — в Англии я второй раз вышла замуж. Сегодня я консультирую, читаю лекции в Испании, Италии, Голландия и России, веду научные проекты.

— А почему возникла идея открыть институт именно здесь, в Красноярске?

— Дело в том, что в Красноярске я родилась, окончила школу, затем ин.яз педуниверситета. Некоторое время работала здесь — до переезда в Москву, а после — на Украину. В Красноярске жила моя мама, я навещала её, приезжала из Англии. В 2010-м году я её потеряла. После этого трагического события познакомилась с замечательными людьми — родителями ребят-аутистов, связалась со специалистами педуниверситета, начала читать там лекции, делиться опытом. Пришло понимание того, что в Красноярске есть большой потенциал. Заручилась поддержкой зарубежных друзей— экспертов, занимающихся людьми с расстройствами аутистического спектра (РАС), и два года назад международный институт аутизма был создан.

Моя мечта — сделать этот институт общероссийским центром по научному исследованию аутизма. Те изменения, который я наблюдаю в Красноярске за два последних года — вдохновляют. У вас действуют мощные общественные организации, местные специалисты фантастически быстро учатся. За короткое время они накопили серьёзный опыт работы с детьми-аутистами. Во время конференции мы побывали в городском реабилитационном центре для детей и подростков “Радуга”, в коррекционной школе № 7, в детском саду № 50, центре консультирования и диагностики “Эго”, в других учреждениях, где успешно занимаются ребятами с РАС. Главное, всем структурам, занимающимся особенными детьми — действовать сообща. И постараться избежать западных ошибок в решении проблемы сопровождения аутистических расстройств. К примеру, у нас в Великобритании пару десятков лет назад резко начали обучать всех аутистов в обычных школах — этот шаг был неверным, так как не все подобные ребята могут социализироваться. Тут нужен гибкий подход — часть предметов аутисты могут посещать в обычной школе, а часть — в специальной.

— Ольга Борисовна, насколько я знаю, и у нас и за рубежом существует большая проблема — отсутствие программ поддержки взрослых аутистов. Что делать с людьми дождя, когда они остаются без опеки близких?

— Действительно, такая проблема есть. В Британии для детей и подростков действуют качественные программы сопровождения — есть школы, летние лагеря, колледжи, а для взрослых аутистов площадки есть не везде, всё зависит от места проживания. Кое-где есть дома, где живут по нескольку аутистов с сопровождающим. Работают центры, где они могут общаться и работать. Но вот в Западном Йоркшире, где живём мы с семьёй, подобных площадок нет. Поэтому мы устроили нашего сына Алёшу (ему сейчас 27 лет), в центр, где трудятся ребята с ограниченными возможностями здоровья — с ДЦП, с синдромом Дауна и тп. Этот центр предоставляет им различную работу, в зависимости от способностей и возможностей — кто-то из молодых людей разрабатывают компьютерные программы, кто-то выполняет простые функции — например, расставляет продукции в магазине по полочкам, под присмотром тьютора

— Чего ждут родители особенных детей от родителей обычных ребят?

— Конечно, принятия. Я сталкивалась с родителями, которые не желали, чтобы их чада общались с малышами-аутистами, чуждались их. Приходилось разъяснять. И не стоит осуждать таких мам и пап, но обязательно нужно рассказывать, говорить, кто такие аутисты и почему они ведут себя так, а не иначе. Нужно информировать среду, куда собираемся включать аутиста — коллектив детей и родителей в детском саду, в школьном классе. Тогда, со временем, появится сочувствие и сострадание, а затем уже и приятие.

— Многие люди знакомятся с миром аутистов через фильмы Дождя”, “Меня зовут Сэм”. Как думаете, может пора снимать детские мультфильмы про аутистов, писать сказки о них? Чтобы мальчики и девочки понимали, как живут и что чувствуют особенные сверстники.

— Это просто необходимо! Сегодня ситуация такова, что аутистов с каждым годом рождается всё больше и больше. Через творчество — через сказки, мультики, книги и статьи обязательно стоит рассказывать о таких детях. Если других, непохожих на нас, сделать понятными, тогда они не будут вызывать страха и отторжения.

Нюанс

Аутизм считается врождённым расстройством, при котором человеку крайне сложно вступать в контакт и взаимодействовать с окружающими. Чёткого определения аутизма не существует, общепринятые критерии этого состояния — нарушения поведения, проявляющиеся в сферах социального взаимодействия, социального общения и воображения, которые сопровождаются стереотипией.

НОВОСТИ КРАСНОЯРСКА