Владимир Бахмутов: “Мой ангел-хранитель испытывает колоссальные нагрузки”

“Хоть мне и восемьдесят, а я всё равно держусь. Спасают литературная деятельность и огород на подоконнике”, — со смехом отмечает Владимир Бахмутов. Список его регалий можно перечислять долго: экс-председатель красноярского отделения Союза писателей России, кандидат технических наук, педагог высшей квалификации... Но наибольшую известность Владимиру Михайловичу принесли его работы из природных камней, которые хранятся во многих частных коллекциях мира. Бахмутов рассказал “Городским новостям” о портрете Александра Хлопонина, спасшем ему жизнь опоздании, работе по ночам и многом другом.

О поделках из камня

— Видели же портрет Словцова на здании первого лицея? Это моя работа в виде монументальной мозаики. Там столько приключений было! Ко мне люди подходили, и каждый второй спрашивал: “А это кто?” Я чуть ли не закипал: “Да как такое не знать? Это же наш певец прославленный!” Работы было очень много, и иногда даже приходилось ночевать в лицее. В итоге доделал портрет, расписался на нём алмазным инструментом и ушёл домой. И буквально в ту же ночь украли вышку, на которой я работал! Но, несмотря на все трудности, портрет был сделан.

В девяностые годы у меня была своя фирма по каменным делам. Мы с командой такие красивые вещи делали! Девчонки даже меня изобразили в камне: основа — белый мрамор, рамки сделаны из цветного камня, а сама картинка отсыпана дроблёными разноцветами. Мы шкатулки вырезали, карандашницы, а мальчишки делали фрукты и школьные наборы. Красота неописуемая! Жаль только, что у меня дома почти ничего не осталось — всё раздарил. На стене висит одна картинка — и всё.

Я вместе с внучкой Женей делал портрет из камней губернатору Александру Хлопонину, и он был в восторге. Там действительно хорошая работа, оригинальная. Перед Хлопониным был Александр Лебедь, для него тоже сделал несколько поделок. Он их потом в Москву увёз, в красноярское землячество. Моя команда отсыпала портрет нашего академика Решетнёва, восстанавливала старинное зерцало в краеведческом музее... Да чего только не было! Мои работы есть даже в коллекциях Алена Делона и Хуана Антонио Самаранча.

О здоровье

— Я всегда активным был, везде ездил. У меня на стене висит карта, где отмечены места, которые я посетил: Охотское море, Кольский полуостров, побережье Ледовитого океана и многое-многое другое. Эта активность сильно сказалась на моём здоровье. Всякое бывало в жизни: в шахте меня засыпало, в проруби тонул.

В 1973 году мне чудом повезло. Я тогда работал в Чите и ездил в Москву, где с коллегами выколачивал деньги на новую лабораторию. Пока разбирался с ними, опоздал на свой 109-й рейс — злющий был до жути! Только через сутки прилетел в Читу, а там паника. Оказалось, 109-й рейс взорвался при подлёте. Конечно, это сильно ударило по моей нервной системе. (Катастрофа ТУ-104 под Читой, произошедшая в мае 1973 года, считается одной из крупнейших в советской истории. — Прим. авт.)

Несколько лет назад я подхватил вирусное воспаление лёгких и попал в больницу. Я очень уважаю врачей, но здесь с ними не повезло — мне убили лёгкие, и сейчас одно не работает совсем. Иногда до кухни дойти тяжело, а на улицу уже давно не выхожу. Как-то надо было в банк съездить, и на обратном пути я сознание потерял. Родные думали: всё, помер дед. А я очухался. Есть подозрение, что мой ангел-хранитель испытывает колоссальные нагрузки. (Смеётся.)

О Суриковом ключе

— Как-то я узнал, что на окраине Ветлужанки есть Суриков ключ — там была заимка у нашего великого художника, и рядом с ней небольшой ручеёк бежит. Загорелся идеей его восстановить. Привлёк ребятишек, организовал работу — и пошло-поехало.Конечно, мороки хватало. Хотели там памятный камень установить — поехали на карьер, выбрали глыбу, так обратно еле-еле добрались! Я думал, что брошу машину прямо на карьере, но обошлось. Довезли этот камень, установили его на место, а я прикрутил металлическую пластину и написал на ней, что здесь была суриковская заимка и ключ. С помощью работников института облагородили территорию, поставили сруб, порядок навели. Пацаны с таким удовольствием занимались этим, просто чудо!

Про Суриков ключ я потом рассказал бывшему мэру Петру Пимашкову. Он заинтересовался, дал команду, и туда столько приехало людей — казаки, баянисты всякие. Концерт там был, чаепитие устроили. Красота!

Жаль только, что сейчас там всё заброшено. Сруб то ли сожгли, то ли разобрали, табличку из камня выдрали, а сама глыба стоит в траве и никому уже не нужна. Мне грустно от этого...

О семье

— Я сейчас делаю для правнуков всякие поделки — туесочки, коробочки, корзиночки. Меня это вдохновляет и мобилизует. У меня двое детей, но они сами уже старики: дочери под шестьдесят, сыну пятьдесят лет. Ещё есть четверо внуков и шестеро правнуков, старшему из которых уже семнадцать лет. Для них и стараюсь.

Иногда работаю по ночам, и это не нравится жене — она ворчит, что я ей спать не даю. (Смеётся.) А у нас с ней однушка. Я обложусь одеялами и подушками, сделаю себе наподобие шалаша и работаю, но всё равно мешаю. Мне дочь предложила: “Папа, переезжай ко мне, занимай одну комнату и оборудуй её как хочешь”. Я так и сделал — живу с дочкой. А с женой мы всегда на связи: когда по телефону поговорим, когда по скайпу.

Так получилось, что по линии матери в моей семье все долгожители. Сама мама дожила до 97 лет. Отец, правда, умер рано — в 75. У меня ему отдельный уголок посвящён. (Показывает на портрет в рамке и несколько медалей, висящих на стене. — Прим. авт.) С ним у нас были прекрасные отношения. Папа ко мне часто приезжал в гости, и мы ходили на рыбалку, охотились, отдыхали вместе. Я на его памятнике самостоятельно сделал портрет из цветного камня и врезал туда цветок.

О литературе

— После окончания института меня отправили в Полевское, что под Свердловском, — надо было какую-то бумагу подписать. А там мой однокашник работал главным инженером на местных выработках. Мы с ним решили спуститься в старинные горные шахты, где добывали малахит. Насмотрелись на этот камень, и я написал рассказ. Его опубликовали в трёх номерах местного журнала “Уральский следопыт”, и эта история имела оглушительный успех! Меня потом однокашники завалили восторженными письмами.

В 2003 году я опубликовал книгу “Изумруд Коковина”, и на меня вышли солидные издательства из Санкт-Петербурга. Предлагают печатать мои книги, но за деньги. А у меня пенсия на лекарства уходит, да и жить на что-то надо. Поэтому я публикуюсь в местных издательствах. Хотя, надо отметить, две мои книжки сейчас продаются в интернет-магазинах, и мне капает роялти — такое интересное иностранное слово. Раньше мы его гонораром называли. (Улыбается.) Копейки, конечно, приходят, но я и этому рад.

Сейчас вот пишу большую повесть “Моя жизнь” — хочу пять-шесть экземпляров на принтере распечатать, чтобы подарить друзьям. Иногда в голове всплывают детали, которые были тридцать-сорок лет назад. А вот что было в прошлом или позапрошлом году, я не могу вспомнить. Здоровье, видимо, влияет.

ДОСЬЕ

Владимир БАХМУТОВ

Дата и место рождения: 24 февраля 1940 года, Сталиногорск (ныне — Новомосковск, Тульская область). Родился в семье кадрового офицера. Конец войны встретил в Минске.

Карьера: В 1961 году окончил Свердловский горный институт. В разное время возглавлял лаборатории и отделы научно-исследовательских институтов в Свердловске, Чите и Красноярске. По его инициативе в Красноярском политехническом институте открыта специализация “Художественная обработка камня”. Руководил студией обработки камня в лицее № 1. С 2016 года — член Союза писателей России.Звание: Кандидат технических наук. Автор более 80 научных публикаций и шести изобретений.